Планы казахстанского правительства повысить налог на добавленную стоимость и снизить порог для его уплаты вызвали недовольство в бизнес-сообществе. Там считают, что это убьет многие мелкие предприятия или уведет их в тень. Экономисты прогнозируют скачок инфляции и другие негативные последствия. Зачем правительство предлагает увеличить ставку НДС, почему эта мера может коснуться всех, а не только предпринимателей, и о чём говорит опыт стран, повысивших этот налог?

«МЫ СТОИМ НА ГРАНИ: ВСЁ, ТУШИТЕ СВЕТ»

Частный детский сад «Дочки-сыночки» в Алматы с начала года получил два письма от поставщика молочной продукции — уведомления о повышении цен, рассказывает его основательница и директор Ольга Бутко. На фоне обесценения национальной валюты — тенге потерял за год 17 процентов стоимости к доллару — подорожали продукты питания, моющие и чистящие средства, коммунальные услуги.

— Прошлый год детский сад проработал в ноль. Просто потому что жизнь подорожала из-за девальвации, — говорит Ольга. — Очень трудно объяснить, почему сейчас сад стоит 180 тысяч тенге в месяц. У нас профессиональные педагоги, им надо платить зарплату. Детям нужно социализироваться, им нужен режим, организованное качественное питание. Нужно было повысить на 15 тысяч, чтобы покрыть расходы от роста цен. Я месяцами оттягивала время. А сейчас, вероятно, придётся поднять уже на 40-60 тысяч!

Причина, говорит Бутко, возможное повышение налога на добавленную стоимость. Образовательные услуги сейчас освобождены от НДС, и пока неизвестно, изменится ли это после реформы.

Что такое НДС?

Налог на добавленную стоимость — косвенный налог, изъятие в госбюджет части добавленной стоимости товара или услуги, которая создаётся при их производстве. Он начисляется на сумму, которая представляет собой разницу между ценой, за которую купили товар, и ценой, за которую его продали.

Сейчас НДС в Казахстане платят предприятия, оборот (не прибыль) которых превышает 78 миллионов тенге в год. Действующая ставка — 12 процентов.

От уплаты освобождены госучреждения и компании, применяющие специальный налоговый режим, продавцы лекарств, акцизов, металлов, производители сельхозтехники и запчастей к ней, бизнес, который платит розничный налог.

Нулевая ставка НДС действует для экспортеров; Казахстан поставляет за рубеж в основном сырье — нефть и металлы.

Но сады и сейчас оплачивают товары и услуги, которые включают в стоимость свой НДС.

Бутко беспокоит и возможный рост стоимости аренды здания. Эта статья расходов — треть затрат. Сейчас арендодатель, как и сотни тысяч других малых компаний в стране, работает по так называемой упрощенной схеме, то есть платит государству около 3 процентов с получаемой суммы.

Налоговая реформа, которую предлагает правительство, предусматривает снижение порога постановки на учёт по НДС до 15 миллионов тенге в год и повышение самого налога — с 12 процентов до, возможно, 20-и. Ольга полагает, что, если реформа пройдёт в таком виде, владелец помещения останется без льготного налогообложения и вынужден будет повысить аренду. А это будет удар по детсаду, который с трудом оправился после вынужденного карантина во время пандемии коронавируса.

О планах увеличить ставку НДС и снизить порог правительство объявило в конце января. Мера, сообщили в Кабмине, вынужденная: казна собирает недостаточно налогов, дефицит бюджета растёт, для его покрытия государство берет деньги из Национального фонда. Он аккумулирует средства от продажи сырья и был создан как фонд будущих поколений, но усиленно проедается в постпандемийные годы. В 2024-м, например, из Нацфонда изъяли рекордные шесть триллионов тенге, при том, что общие расходы бюджета составили 24 триллиона тенге.

Повышение НДС в экономической науке считается одним из простейших инструментов пополнения бюджета. Но не все так просто. Экономисты предсказывают, что малый бизнес при повышении налога, скорее всего, будет дробиться: предприниматели станут делить компании на более мелкие, оформлять их на родственников, либо вовсе уведут в тень.

Детский сад «Дочки-сыночки» нельзя раздробить. Невозможно перевести работников на аутсорсинг, когда речь идёт о воспитании и безопасности детей. Сад Ольга создала 15 лет назад, когда поняла, что не хочет отдавать своих дочь и сына в государственное заведение. Особый упор сделала на обучении, чтобы готовить детей к школе. Сад работает без государственной помощи — так решила Ольга. Её дети уже выросли, а детище, признается Бутко, так и не встало твердо на ноги, несмотря на вложенные ресурсы, силы и время.

— В любой другой стране я была бы крепким средним классом с хорошим стабильным бизнесом. А мы стоим на грани: всё, тушите свет. Детсад, даже не являясь плательщиком НДС, уже сейчас оплачивает его за своих контрагентов, которые являются плательщиками. Если новый НДС введут, вариант для нас — просто закрываться, — убеждена она.

«БУДЕТ ПРОЩЕ ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ»

Министр национальной экономики и вице-премьер Серик Жумангарин, представляя параметры налоговой реформы, заявил в конце января, что речь идёт не о механическом повышении, а о стремлении оздоровить экономику и добиться перебалансировки налоговой системы. По его словам, в ответ государство готово пойти на уступки — в частности, отменить социальный налог и обязательные пенсионные взносы работодателя.

Эти поблажки не спасут бизнес, поскольку повышение НДС приведёт к закрытию множества малых предприятий, которые и так держатся из последних сил, считает Гульбану Майгарина, основательница ресторанов Lanzhou. Семь лет назад она открыла первую точку в Алматы, с тех пор сеть выросла до десятков ресторанов по всей стране и за её пределами. Многие заведения работают по франшизе. После ослабления тенге и скачка цен на продукты они уже начали сталкиваться с серьёзными трудностями — и это ещё до планируемого повышения НДС, говорит Майгарина.

— При обороте в 20 миллионов тенге у меня ресторан с арендой в 4 миллиона уже уходит в минус. Сегодня позвонила франчайзи, у неё оборот упал до 17 миллионов, она не может покрывать долги, будет закрываться, — рассказывает Майгарина. — Со стороны кажется, что рестораны полные. Но у нас низкомаржинальный бизнес. Достаточно падения на 20 процентов, чтобы уйти в минус.

Майгарина одной из первых открыто выступила против повышения налога. Она уверена: мера неминуемо ударит по сфере общественного питания: ингредиенты в основном закупаются у мелких поставщиков и на оптовых рынках, а значит, нет «входящего» НДС, который можно поставить в вычет. В результате рестораны окажутся в невыгодном положении, а сотни тысяч людей, занятых в малом бизнесе, могут потерять работу.

— Малый бизнес даёт всего 5 процентов налоговых поступлений в бюджет, но при этом обеспечивает работой 70 процентов трудоспособного населения, — объясняет она. — Если налог повысят, предприниматели начнут готовиться к закрытию, снижать обороты. Будет проще вообще ничего не делать, пойти в найм или подрабатывать частным извозом. Останутся только те, кто уйдёт в тень: будут работать с налом, не пробивать чеки. Но регуляторная система этого не позволит. В итоге люди начнут искать обходные пути, с порога встречать проверяющих с конвертами. Здравствуй, коррупция!

Результат очевиден: предпринимателям не оставляют шанса на честную работу, считает Гульбану. Сейчас она в США, где планирует запуск Lanzhou с привлечением американских инвесторов. В Казахстане её команда вынужденно занимается оптимизацией расходов. Один из шагов — перевод административных сотрудников на удалённую работу.

— С марта мы сдаём офис, будем работать из дома. Принимаем решение о закрытии нескольких низкоэффективных точек, потому что с этим налогом они просто погибнут. Работать в серую я не собираюсь и категорически против этого. Думаю, сетевые бизнесы не выживут, — рассуждает она. — Большая часть наших ресторанов — это партнёрские точки. Они не смогут расширяться, развиваться, вкладываться в рост.

«ЦЕНА УЛЕТИТ В КОСМОС»

Налоговая реформа в предложенном виде не оставит шансов и стартапам. В этом убеждена Жулдыз Кожаханова, основатель компании Galamilk, занимающейся производством продукции из козьего молока. Ферма в Алматинской области, которое врач-педиатр по профессии основала шесть лет назад, пользуется налоговыми послаблениями, предусмотренными для сельскохозяйственного бизнеса. Но другое направление, начатый недавно выпуск натуральной косметики из сыворотки козьего молока, может столкнуться с трудностями.

— Это предприятие прибыль не приносит. Вкладываем собственные средства, работаем в минус, — объясняет Жулдыз Кожаханова. — Мы не можем конкурировать с российской или корейской косметикой: у нас высокая себестоимость за счёт маленьких объёмов. И мы изначально выходим в сегмент выше среднего, учитывая, что используем высококачественное сырье. Мы могли бы передать производство в Китай или Корею и привезти сюда продукт, сказать, что это казахстанский бренд. Но мы хотим развиваться здесь. Сами ищем цеха, в Алматы есть несколько. Сейчас мы на упрощенке. Если мы перейдем на НДС, то цена улетит в космос, а нам надо ещё в маркетинг деньги вложить, в развитие, найти бухгалтера, SMM-менеджера.

У молодой компании нет кредитной истории, поэтому заемные средства по льготной ставке ей не доступны. Правительственная реформа в предложенном виде может увеличить налоговую нагрузку на маленькое предприятие в сотни раз, говорит предпринимательница. Придётся вести сложную бухгалтерию, выставлять электронные счета-фактуры. При этом есть риск, что её косметическую продукцию сделает невостребованной падение общей покупательной способности населения.

Кожаханова уверена, что для небольших предприятий-стартапов нужно сохранить налоговые льготы, чтобы начинающие бизнесмены смогли выстроить дело, нарастить обороты, платить зарплаты.

«ОСТРАЯ, ВРЕМЕНАМИ СЛИШКОМ ОБОСТРЕННАЯ»

Представители казахстанского малого бизнеса активно выступают против реформы: обращаются в СМИ, пишут в соцсетях, показывают расчеты, убеждая, что планы правительства могут уничтожить мелкие предприятия и оставить без средств тысячи семей. В стране запустили две петиции с требованиями не повышать ставку НДС и не снижать порог по налогу.

5 февраля владельцы небольших магазинов в Костанае пришли в Палату предпринимателей, чтобы заявить о несогласии с реформой. Они тоже считают, что меры могут привести к закрытию их торговых точек, и так находящихся на грани выживания.

На следующий день вице-премьер Жумангарин заявил, что налоговая реформа «никаким образом» не затрагивает магазины у дома, киоски, палатки, лавки, рестораны, парикмахерские.

«Они как работали в розничном режиме с пределом в 2,4 миллиарда по совокупному годовому доходу и платили 4 процента, столько платить они и будут. Эта реформа касается очень узкой прослойки бизнеса, которая "раздробилась"», — сказал вице-премьер и министр экономики.

Ещё через день на встрече с бизнесом президент страны Касым-Жомарт Токаев сказал, что реакция на планы увеличить налог «была достаточно острая».

«Я подчеркиваю, что работа правительства в этом направлении должна продолжаться с учетом мнений всех представителей, будь то бизнес, общественность, предприниматели, эксперты. И в этом году мы должны прийти к решению», — заявил Токаев.

«Я раньше на этот счёт не высказывался, поскольку каждое моё слово, каждое высказывание в силу служебного статуса может рассматриваться как строгое поручение, но сейчас я хотел бы высказаться. Ставка по НДС должна быть дифференцированная», — добавил он.

За 10 дней до этого на заседании правительства президент в целом одобрил реформу и назвал её нужной, поскольку перед правительством стоит задача уменьшить количество трансфертов из Нацфонда.

Дефицит бюджета — многолетняя головная боль властей Казахстана, которая усугубилась во время и после пандемии COVID-19, из-за чего государство вынуждено было залезть в Нацфонд.

Правительство планировало довести активы Национального фонда Казахстана до 100 миллиардов долларов к 2030 году. В декабре 2024-го они составили 60,8 миллиарда. Изъятия средств в госбюджет в минувшем году превысили поступления от продажи сырья.

Международный валютный фонд в 2024 году констатировал, что правительство Казахстана чрезмерно полагается на средства Нацфонда для покрытия дефицита бюджета, и это увеличивает риски, которые могут привести к экономическому шоку. МВФ рекомендовал властям страны более реалистично планировать бюджет и провести налоговую реформу.

«Если в Казахстане отменить некоторые налоговые льготы и повысить ставки налогообложения предприятий, то дополнительно удастся получить около 2 триллионов тенге, этого будет достаточно, чтобы компенсировать недостающие доходы. Если же повысить и ставку НДС, а этот вопрос обсуждается, то можно получить ещё дополнительно 2 триллиона тенге», — сказал на пресс-конференции в Казахстане старший экономист департамента стран Ближнего Востока и Центральной Азии МВФ Дина Хэн.

К КАКИМ ПОСЛЕДСТВИЯМ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ ПОВЫШЕНИЕ НДС?

Через четыре месяца правительство заявило о реформе. По первоначальным расчетам министерства нацэкономики, в результате бюджет может получить в 2026 году дополнительно 7,5 триллиона тенге. Для сравнения, в 2024 году налоговые поступления составили всего 12,3 триллиона.

Экономист Марат Каирленов приводит свои расчеты: потребительские расходы в общем по стране в 2023-м составили 21 триллион тенге, согласно данным бюро национальной статистики. Это значит, что казахстанец тратил в среднем около 1,1 миллиона тенге в год.

— В 2024 году, по нашим оценкам, потребительские расходы составят 23,5 триллиона тенге. Представьте, что будет, если из этой суммы забрать 7,5 триллиона. Налоговая реформа в предлагаемых параметрах приведет к обрушению реальных доходов граждан. Уровень жизни снизится на 31 процент или более. У нас граждане и так небогаты. Сейчас 50 процентов расходов уходит на еду. Если уровень жизни упадет на 30 процентов, то эта доля будет выше 70 процентов. Мы обойдем страны Африки южнее Сахары по уровню бедности, — делится оценками директор консалтинговой компании Ulagat Consulting Group.

Падение потребительского спроса непременно скажется на бизнесе — предприниматели будут вынуждены сокращать расходы, увольнять работников, прогнозирует Каирленов. Этим не ограничится: граждане не смогут оплачивать кредиты, стоимость залогов может резко снизиться, это может повлечь банковский кризис и потребовать новых крупных трансфертов из Нацфонда. Всё чревато замедлением экономического роста.

— Если совокупный потребительский спрос падает, экономическая активность снижается, то социально-политические риски возрастают. Инвесторы начинают выводить деньги. У нас и так инвестиции к ВВП по 2024 году, боюсь, покажут очередной антирекорд за 27 лет. Они сложатся на уровне 14 процентов к ВВП. В 2023 году было 14,8 процента. Мы получим худший показатель после 1990-х. Это ударит по тенге с точки зрения оттока капиталов, — разъясняет эксперт.

Что происходило в странах, повышавших НДС?

Практика стран, которые поднимали ставку НДС, показывает: вслед за этим растут цены, увеличивая нагрузку на граждан с низкими доходами и ухудшая показатели бизнес-предприятий.

Германия, ведущая экономика Евросоюза, повысила НДС в 2007 году с 16 до 19 процентов. Изабель Клокке, эксперт Союза налогоплательщиков Германии (BdSt), в беседе с Deutsche Welle в 2018 году отметила, что в результате «подорожали многие товары и услуги, возросла налоговая нагрузка, причём особенно на получателей низких и средних доходов». Инфляция в Германии до роста НДС в 2006 году составила 1,5 процента, в 2007-м после повышения налога — 2,3 процента, а в 2008-м — 2,6 процента.

Южно-Африканская Республика подняла ставку НДС в 2018 году на один процент — с 14 до 15. Исследовательский центр в Йоханнесбурге Institute for economic Justice опубликовал отчет, в котором говорится, что увеличение налога привело к снижению доходов бедных и малообеспеченных домохозяйств, а также «подорвало императивы по сокращению бедности и неравенства». 55 процентов населения ЮАР отнесены к бедным.

В 2020 году НДС с 5 до 15 процентов повысили в Саудовской Аравии. Авторы опубликованного четыре года спустя исследования заявили, что установили заметное снижение показателей компаний из разных секторов экономики: их акционерный капитал сократился в среднем на 12 процентов, а общие доходы и чистая прибыль упали на 8 и 10 процентов соответственно. В то же время общие расходы выросли на 6 процентов, денежные средства снизились на 7 процентов. «Эти результаты подчеркивают важность строгого анализа и продуманной разработки политики для баланса фискальных целей с экономической стабильностью в налоговой реформе», — написали исследователи.

Казахстанская брокерская компания BCC Invest подсчитала, что в результате повышения ставки НДС в Казахстане к ожидаемому Нацбанком уровню инфляции в текущем году (6,9 процента) добавится ещё 4 процента.

ЕСТЬ ЛИ ДРУГИЕ ИНСТРУМЕНТЫ, КРОМЕ ПОВЫШЕНИЯ НДС?

Экономист Марат Каирленов уверен, что у государства есть богатый арсенал инструментов для пополнения казны без повышения НДС. Он считает, что правительству стоит обратить внимание на квазигосударственный сектор, где накопилось достаточно вопросов к качеству управления государственными холдингами.

Другим направлением работы эксперт называет ситуацию на таможне: расхождения между статистикой Астаны и Пекина по ввозу в Казахстан товаров из Китая растут. В 2023 году, по данным комитета госдоходов, Казахстан импортировал продукцию из Китая на 15,4 миллиарда долларов. Таможенные органы Китая показали, что товарный экспорт в направлении Казахстана составил 24,7 миллиарда долларов. Разница в 9,3 миллиарда — это абсолютный антирекорд.

Ещё одно поле деятельности — возврат незаконно выведенных активов. Государство за последние два года отчиталось о возвращении около пары миллиардов долларов (процесс критикуют как непрозрачный). Между тем, по оценкам, за рубеж из Казахстана было выведено порядка 200–300 миллиардов.

— Взаимоотношения с крупными сырьевыми компаниями — другое направление. Есть мнение, что они сильно недоплачивают. Это касается не только разработчиков трёх крупнейших нефтегазовых месторождений (Кашаган, Карачаганак и Тенгиз), но и сырьевых компаний горнодобывающего сектора. Есть нарекания, что налоговая нагрузка у них меньше, чем у индивидуальных предпринимателей, если смотреть данные за 10–15 лет. А если посмотреть, сколько госсубсидий они получили, то там огромное поле для приведения в соответствие. Государство не туда смотрит, — резюмирует Марат Каирленов.