Именно со слова “жертва” начался новый день судебных прений в пятницу, 3 мая. Адвокат Бишимбаева Лейла РАМАЗАНОВА отреагировала на произнесенную накануне фразу своего коллеги, но защитника потерпевшей стороны Игоря ВРАНЧЕВА о “паразитарном классе беспредельщиков”.

- Вчера здесь заявили, что Бишимбаева должны принести, образно говоря, в жертву за 30 лет страдания народа! — ужаснулась Рамазанова. — Но почему Куандык должен отвечать за это? Ведь 30 лет назад ему было 10 лет. Неужели если он будет наказан, все проблемы, которые существуют в нашем обществе, будут разрешены? Мы защищаем даже не Куандыка Бишимбаева, а закон! На месте Куандыка может оказаться любой эмоционально неуравновешенный человек…

Однако выступавший вслед за ней адвокат Ерлан ГАЗЫМЖАНОВ решил оспорить тезис о неуравновешенности их подзащитного. Он принёс в зал заседания плакат, на котором в два столбца были напечатаны статьи Уголовного кодекса. Таким образом, как пояснил адвокат, он решил продемонстрировать присяжным разницу между преступлением, которое вменяют Бишимбаеву, и тем, в чем он сознается.

Представители потерпевшей стороны не смогли скрыть удивления.

- Сторона защиты хочет сослаться на квалификацию преступления, разъяснить её присяжным заседателям, — указал адвокат Дамир ИШМАМЕТОВ. — Но это должно быть во второй части прений.

- Дело не в том, что они будут разъяснять, — добавил Вранчев, — а в том, что они вешают тут нормы УК, которые и так доступны для прочтения. Зачем это делать? Присяжные сами могут их увидеть, открыв кодекс.

Ерлан Газымжанов привычно обиделся:

- Почему всегда нужно препятствовать стороне защиты? — ворчал он, устанавливая свой плакат на треноге. — Здесь человека сажают на такие долгие сроки, а вы не даёте нормально отработать…

На этом процессе он отметился регулярными спорами с судьей и готовностью идти наперекор. Прения не стали исключением. Газымжанов заявил, что, согласно обвинительному акту, его подзащитному предъявляется всего три случая нанесения побоев, а три случая — это не истязание.

- В Уголовном кодексе написано, что истязание — это систематическое нанесение побоев. Но три случая за год совместной жизни — это разве систематическое нанесение побоев? — развил свою мысль ершистый адвокат. — Давайте тогда каждого мужа привлекать… Давайте влезать в любую семью и за три конфликта в год давать от четырёх до семи лет!

Судья Айжан КУЛЬБАЕВА указала ему на недопустимость подобных высказываний, но Газымжанов воспринял это снова как угрозу.

- Вы постоянно, уважаемый суд, только мне угрожаете. Но почему к другим так не относитесь? — спросил он.

- Поверьте, это не угроза, — ответила судья. — Вы сейчас нарушаете уголовно-процессуальное законодательство, и суд на это должен будет отреагировать соответствующим образом.

Спустя несколько минут — после заявления адвоката о том, что у Бишимбаева не было выгоды убивать Салтанат НУКЕНОВУ и что его, Куандыка, алиби было или оказалось не­убедительным и (по логике адвоката), следовательно, он не может быть убийцей — судья ещё раз отчитала правозащитника…

Надо сказать, что для адвокатов, участвующих в каком угодно судебном процессе, вполне нормально и даже естественно пытаться облегчить участь своего подзащитного. Собственно, такая у них работа. Но в случае с делом Бишимбаева они свои речи ведут не об оправдании подсудимого, а о перекладывании его вины на кого угодно другого!

По мнению того же Газымжанова, явно нечист в этой истории второй подсудимый — Бахытжан БАЙЖАНОВ, который якобы шантажировал Бишимбаева некими финансовыми документами.

Коварен, судя по словам адвоката, брат убитой Айтбек АМАНГЕЛЬДЫ — он, видите ли, отслеживал геолокацию сестры, что прямо-таки вынудило Бишимбаева и Байжанова во­зить её смартфон по городу.

Особенно подозрительна роль гадалки — на ней Газымжанов сфокусировался несколько раз. Эта женщина, находясь (напомним) в Шымкенте, почему-то поставила неправильный диагноз умирающей Салтанат, чем ввела в заблуждение Бишимбаева! Кто бы мог подумать, что она может ошибиться!

Казалось, ещё немного, и адвокат обвинит в чем-­нибудь певца Диму БИЛАНА, на концерте которого Салтанат поссорилась с гражданским супругом. Или уличит в каких-либо преступных деяниях маляров, имевших неосторожность в ночь на 9 ноября работать в “Гастро-центре”. Или выявит злодейский умысел со стороны прохожих, оказавшихся в том районе поздним вечером…

В конце концов, по мнению защитника, если бы Бишимбаев хотел убить Салтанат, то… сделал бы это чужими руками!

- Представим себе: если бы Бишимбаев задумал совершить убийство, стал бы он это делать сам? — теоретизировал Газымжанов. — Безопаснее, наверное, нанять профессионала — человека, который мог совершить убийство так, что никто и не понял бы, не догадался бы, что к этому как-то причастен Бишимбаев. Но никаких попыток Бишимбаева нанять киллера в деле не имеется.

Но даже если бы экс-министр захотел совершить убийство лично, то, по версии его адвоката, он заранее приготовил бы орудие убийства, вывез бы Нукенову за город, убил бы, а потом закопал.

Все это нагромождение домыслов в духе бульварного чтива было увенчано тем аргументом, что, убив Салтанат, Бишимбаев не стал бы звонить гадалке и дожидаться полицейских, а постарался бы покинуть территорию Казахстана, что нетрудно сделать “с его-то финансовыми возможностями”.

После выступлений адвокатов главного фигуранта смертельного дела, сбивчиво твердивших, что “он виноват, но он не виноват”, к кафедре вдруг вышла его мать Альмира НУРЛЫБЕКОВА. Все как-то и подзабыли уже, что она официально выступает в роли общественного защитника своего сына. Во время судебного следствия она не лезла в споры и вообще никак не обозначала своё присутствие.

Нурлыбекова принесла извинения всем родственникам — не только родственникам Салтанат, но и своим. Эта трагедия явно сказалась на репутации фамилии.

- Каждый день мы молимся за Салтанат, — сквозь слезы произнесла она. — Как мать, я молюсь за сына. Он совершил поступок, который стал трагедией для нашей семьи и для семьи Салтанат. Никто не имеет права отнимать жизнь у другого человека — и это страшная, невыносимая боль для нас и всех наших родных! Решение, которое примет суд, мой сын понесет со смирением и раскаянием. Куандык заслужил наказание, но он заслужил наказание соизмеримое тому, что он сделал.

Она тоже вспомнила, что её сына назвали “паразитом общества”, “человеком старого Казахстана” и что поэтому он должен понести наказание за всех чиновников, которые правили республикой более 30 лет. По мнению Альмиры Нурлыбековой, к политике данное дело не имеет никакого отношения.

- Как мать, я потерпела ­фиас­ко, полное поражение в своём родительстве, — признала она. — До конца своих дней я буду анализировать, стараться понять, где были упущения в воспитании с моей стороны. Я склоняюсь перед семьей Салтанат, перед всем обществом Казахстана и прошу прощения и милосердия у всех матерей, всех девушек и женщин за моего сына Куандыка. Простите и меня!

Сам подсудимый, когда слово предоставили ему, тоже попросил прощения и подчеркнул, что свою вину признавал с самого начала. Правда, по его мнению, вина заключается в том, что он не сдержал себя, когда Салтанат его раздражала и провоцировала.

- Все, что касается обвинения по статье “убийство с особой жестокостью”, — я не признаю вины, — сказал Бишимбаев. — У меня не было мотива, я от этого ничего не выигрывал. Все, что про­изошло в тот вечер, эта трагедия со смертью Салтанат, — это все произошло непреднамеренно.

По его словам, впечатление “человека без сердца” он производит потому, что “поставлен в такие условия”. По той же причине, представьте себе, ему приходится очернять память о Салтанат.

- Не знаю, какой срок, какое наказание мне будет, — рассуж­дал Бишимбаев. — Какое бы ни было дано, я к нему отношусь как к искуплению. Что пало на меня, то я и должен вынести — со всей той ненавистью, которая разжигается в СМИ, со всем тем презрением, которое заслужил… У вас не должно сложиться впечатление, что я пытаюсь себя как-то обелить.

…И он снова начал рассказывать, как не понимал, что хрипящая, избитая, с переломанным лицом Салтанат умирала...

Прения сторон продолжатся утром 4 мая.

Дословно

Защита завалила

В интервью порталу “Информбюро” (informburo.kz) брат Салтанат НУКЕНОВОЙ Айтбек АМАНГЕЛЬДЫ высказал свои предположения, почему подсудимый Куандык БИШИМБАЕВ “дал доступ к своему телефону только ближе к прениям сторон”:

- У меня есть несколько версий. Вероятнее всего, он (в момент съемок видео С. Нукеновой им самим на камеру собственного мобильного телефона. — Ред.) был в состоянии очень тяжелого алкогольного опьянения и забыл о существовании этих видео. Его цель была показать в WhatsАpp какую-то переписку. Если помните, в суде он требовал, чтобы телефон дали его защитнику и чтобы только защитник выборочно показывал какие-то вещи. Когда уже его приперли к стенке, ему некуда было деваться, он дал пароль.

Вторая версия. Если он помнил о видео, то, как я предполагаю, попытался удалить содержимое телефона. Он ожидал, что мы включим интернет и все удалится. Ведь адвокаты просили судью открыть WhatsАpp, но приложение не открылось, они замешкались. Им не дали команды...

И первое, что им в голову пришло, — открыть “галерею”. По сути дела, эти видео мы увидели с подачи защиты. И защита таким образом завалила своего подопечного.

Дословно

Алия ОМАРОВА, адвокат стороны потерпевших:

- Он заставляет что-то искать по полу и надменно требует, чтобы она ползала по полу именно на коленях. В то время как Салтанат перемещается по полу сидя на корточках. Также на данной видеозаписи мы с вами наблюдали, как Бишимбаев, направив камеру своего сотового телефона на Салтанат, пытается раздвинуть ей ноги и заснять на камеру телефона все её интимные места. С целью ещё большего унижения Салтанат. Однако Салтанат как может, из последних сил прикрывает свою обнаженную грудь и сжимает ноги. А в глазах мы видим страх и беспомощность...

Сказано в ходе прений сторон о снятых К. Бишимбаевым видео С. Нукеновой, доказывающих его издевательства над супругой.

Для сведения

Прения сторон процесса с участием присяжных состоят из двух частей, пояснила судья Айжан Кульбаева. Первая — это речи гособвинителя, защитника, подсудимого, потерпевшего и его представителей, которые излагают свои позиции по поводу доказанности или недоказанности вины подсудимого без упоминания его прежних судимостей, если таковые имеются. В каком порядке, последовательности они выступают, определяет судья.

Стороны не могут упоминать обстоятельства, не подлежащие рассмотрению судом с участием присяжных, ­ссылаться на доказательства, не исследованные в судебном заседании. Во время второй части прений стороны высказывают своё мнение о степени наказания подсудимых.

Владислав ШПАКОВ, Астана